= = >> Покои Изумруд.

Бриллиант буквально выпала из портала и приземлилась прямёхонько в большое мягкое кресло в спальне. Небольшой вихрь, созданный её появлением, через пару мгновений утих, и  лепестки роз образовали вокруг кресла чёрный круг. Легкий ветерок ворвался в комнату через открытый балкон, закружил в невесомом танце лепестки, а затем унес их прочь, гулять по бескрайним просторам пустынного Немезиса. 
В темноте спальни вспыхнул неяркий, приглушенный свет, который создавал приятную атмосферу.
- Всё складывает очень даже не плохо, - Бриллиант развалилась в кресле. Туфелька сползла с её  ножки и теперь легонько покачивалась, балансируя на кончиках пальцев девушки.
– Теперь необходимо явиться пред светлые очи принца Алмаза,   а так же нанести визит Сапфиру, - Бриллиант загнула два пальца, по одному на каждого из братьев соответственно. Залюбовалась на пару секунд своим безупречным алым маникюром, вспомнила нечто важное и вызвала слугу.
Последний явился незамедлительно. Безликая тень, низший демон, что во множестве служат тьме, выполняя мелкие поручения. Тень, что как пушечное мясо идет в расход по первому зову Вселенского Зла, бросаясь с неистовостью дикого зверя на приспешников Добра.
- Доставь это в тронный зал, - изящный жест и вот появляется чёрный шар, которай тень забирает с собой и исчезает.

Отредактировано Black Brilliant (2008-10-15 19:52:40)

Темный зал без единого источника света. Женщина в облегающем чёрном платье возлежит на софе, лениво пьет красное вино, держа бокал за ножку большим и указательным пальцами, при этом,  манерно отставив мизинец с изумрудным перстнем на нём. Женщина улыбалась, но скорее по привычке, а не для того, что бы  выразить свои эмоции. Вино согревало, его вкус навевал приятные воспоминания.
Напротив женщины в кресле сидела молоденькая девушка, совсем ещё даже более девочка, обнимающая игрушечного белого медведя.
Более всего Королева Зла любила рассказывать истории: о прошлом, настоящем и будущем; как это ни странно, о любви и, что, более закономерно,  о ненависти. Истории грустные, весёлые, иногда прямо таки анекдотические… истории мрачные, запутанные, но всегда об одной великой женщине, которой Зло когда-то была.
- Той женщины больше нет, - произнесла она, сделав глоток вина, сладкая горечь которого словно бы придала ей сил, что бы продолжить. -  Она была самой достойной среди моих воплощений. Может быть единственной, ради которой один человек… ничего не захотел менять в своей жизни, а посему ей приходилось умирать снова и снова, чтобы быть с ним и иметь шанс снова покорить его холодное сердце. Впрочем, эта женщина и сейчас есть, но только где-то не здесь. Вообще, это очень странный мир и не менее странная игра – наша жизнь.
Королева начинала свои бессвязные воспоминания, которые всё чаще и чаще настигали её и мучили. Отказаться от этих мучений она была не в силах, она черпала в них надежду для себя и своего будущего, надежду для единственного смысла собственной жизни.
- А… - далее слово обрывалось, будто она боялась осквернить память об этом человеке, произнесением его имени в слух.
Чтобы окончательно не запутаться в своих собственных чувствах, Королева решила рассказать Бриллиант следующую историю.
* * *
Руки его были мягкие и теплые, в обрамлении белых кружев и красных рукавов его кардинальской сутаны. Она целовала эти губы, но отнюдь не в религиозном экстазе. Она целовала эти руки любя, страстно и неистово любя кардинала, который не имел права на такие чувства.
В камине потрескивал огонь, стол был завален бумагами и картами, сломанные перья испачканы в чернилах… Его Высокопреосвященство опять изволили работать допоздна.
Утро, день, вечер имели власть над кардиналом, ибо всё это время он посвящал себя служению государству. Ночь же принадлежала ей: неповторимой, коварной обольстительнице, которую ничуть не смущал его сан священнослужителя.
Ночью Его Преосвященство словно продавал душу волшебной дьяволице чьё имя   навсегда стёрто из архивов и храниться в самых приятных воспоминаниях. Коротенькое имя, что шептали его губы…

Тогда. 
Легкое движение пальцами и перед Королевой появляется зеркало, в котором, однако же, ничего не отражается. Поверхность зеркала покрыта ледяной корочкой, что бывает холодными зимами на окнах, причудливые узоры мелкой вязью завитушек покрывают стекло. Белое и голубое. Лед, по которому пробежали искусные когти мороза, оставив после себя этот вычурный орнамент.
Королева протягивает руку и касается кончиками пальцев поверхности зеркала. Холод передается пальцам девушки, в первое мгновенье отдается капелькой боли, затем переходя в приятно и привычное покалывание.

- Я люблю холод, - говорила королева. – Белый, проникающий на сквозь и охватывающий каждую частичку твоего тела. Холод, чьи глаза серебристо-серые, чьи волосы развеваются на ветру снежными  нитями, чей расстегнутый ворот безжалостно треплет ветер, там, на белоснежной шапке полюса Земли… Холод, чей поцелуй способен подарить утешение  и мудрость…

Сладкий дымок спиралью вился над маленькой чашечкой мягкого коричневатого оттенка. Королева пила чай.
В черном шелковом халате с яркой вышивкой на спине в виде раскрывшихся цветочных бутонов (среди пышных пионов порхают маленькие экзотический птички, пьющие цветочный нектар), что был надет на манер японского кимоно и открывал белоснежную шею; с собранными вверх волосами она была похожа на красавицу, сошедшую со старинной японской гравюры.

Сейчас.
Тонкие пальцы гениального музыканта, который когда-то был жив, а теперь стал лишь бесплотным призраком, перебирали клавиши фортепиано, извлекая из инструмента тихую мелодию. Когда-то у этой песни были слова, но теперь все они растерялись, оставив после себя только обрывки чувств.
На Бриллиант всегда находила тоска, когда она слушала эту мелодию. Про далекий город, где всегда идет дождь, про ночные полеты и выстрелы опытного снайпера, пистолет которого один единственный раз дал осечку.
«Этих снов дороже… ничего и нет»
Воспоминания прервал тихий стук в дверь. Музыка затихла, словно музыкант не желал играть ни для кого, кроме Бриллиант.
Дверь открыл слуга, вежливо поприветствовал гостью и проводил в гостиную. Затем пришла и сама Бриллиант.
- Добро пожаловать, леди.  Графиня Бриллиант к вашим услугам. Я всегда рада гостям. Присаживайтесь, - она указала гостье на одно из кресел, стоящих в гостиной. – Мне знакомо ваше лицо, но я что-то не могу припомнить ваше имя.
Она отдала мысленный приказ слуге и через несколько мгновений на столе уже стоял поднос с чаем и конфетами.

Девушка явно узнала её. Да и самой Бриллиант что-то было знакомо в гостье.
Прошлое Бриллиант было похоже на потускневший фотоальбом, со старыми чёрно-белыми фотографиями. Одни воспоминания накладывались на другие, смешивались и окончательно путали свою обладательницу. Некоторых страниц не хватало, только обрывки вырванных листков. На месте некоторых таких вклеены новые и теперь уже не известно, что было запечатлено на тех, первых фотографиях. Встречаются страницы пожелтевшей бумаги, исписанные большим торопливым подчерком, некоторые слова и даже целые фразы многократно зачеркнуты; некоторые листки облюбовали большие чернильные кляксы, по которым можно сделать вывод, что автор сих строк очень торопился, да и к тому же не был слишком уж аккуратен по природе своей, скорее наоборот.
Среди этого откровенного  бардака затерялась фото двух маленьких девочек. Одну из них звали Бриллиант, а другую… как же? Что-то морское, шум прибоя, белые барашки волн, прозрачная синяя вода…
- Аквамарин, если не ошибаюсь? – Бриллиант, внимательно смотрела на свою гостью.

Бриллиант не ожидала такого неудержимого выражения чувств со стороны Аквамарин. Графиня не имела ничего против теплых дружеских объятий, она сама была рада тому, что встретилась с человеком, с которым была когда-то близка. Девушку смутил вовсе не сам факт объятий, а тот Свет, что зашевелился   в душе Аквамарин, словно спал там всё это время и только ждал подходящего момента, что бы проснуться и засиять «лампой дневного света», слепящей глаза, привыкшие к полумраку. Свет раздражал Бриллиант, заставил мысленно поморщиться.
- Не надо плакать, - Бриллиант улыбнулась, стирая с щеки Аквамарин слезинки.
Девушка усадила гостью на диван, сама села рядышком. Предложила гостье чашечку горячего чая.
- Сколько же лет прошло с тех пор… Золотая сказка детства осталась в счастливых воспоминаниях. Как ты жила всё это время? Что с тобой было? – искренне поинтересовалась она, уничтожила одну из шоколадных конфет, что лежали на блюде, запила их горячим чаем.

Свет ушел, позволяя расслабиться и теперь ничто не мешало ощущать вокруг приятную ауру зла, что черной тонкой сетью недомолвок и многозначительного молчания раскинулась по комнате. Аура, таящаяся на страницах старинных книг, некоторые из которых написаны кровью невинных смертных, что встали на пути Зла и посему были принесены в жертву, чтобы запечатлеть в веках творения злых колдунов и магов.
Тонкие пальчики Бриллиант, опутанные  мелкой сеточкой перчаток, взяли очередную шоколадную конфетку, отправляя её в накрашенный красной помадой ротик. Девушка взяла салфетку и вытерла пальцы, чуть испачканные в быстро тающем шоколаде.
Чай успел несколько остыть и теперь стал приятно-теплым.

На счет Земли XX века у Бриллиант было два совершенно противоположных мнения.  Первое, крайне положительное, принадлежало Королеве Зла, которая по каким-то странным, одной ей понятным и известным причинам, любила то время, в особенности последнее десятилетие XX века. Зло часто бывала тогда на Земле и с особой теплой улыбкой вспоминала то время, те события, что случались с ней; тех людей, которые  скрашивали её одиночество и навсегда оставили след в её черном, но пламенном сердце, что тоже умеет любить…
Вторая точка зрения на Землю XX века была диаметрально противоположна первой. Токио XX века примитивным считала Изумруд, когда прибыла туда после скоропостижно скончавшегося и провалившего своё задание Рубиуса…
По всей видимости, у Аквамарин имелась своя, отличная от двух выше приведенных, точка зрения относительно пребывания на Земле, которая была, скорее всего, негостеприимна по отношению к Аквамарин.
- Да теперь мы снова вместе, - она улыбнулась в ответ на улыбку Аквамарин. – Кое-что не меняется в этом мире… А что касается того, где всё это время была я… Это длинная история.
Огоньки азарта загорелись в глазах Бриллиант россыпью фиолетовых искр. Рассказывать истории она любила, в этом она была чем-то похожа на Королеву Зла.
- Есть далекая снежная страна, где холодные ветры дуют круглый год, где лежат бескрайние пустыни снегов, среди которых живут большие белые медведи с когтистыми лапами, от одного удара которой человек может умереть. Далекая страна, в которой правит Зло, величественное и прекрасное. Зло огненно красного оттенка, с фиолетовым отливом. Оттуда родом происходит и та Королева Зла, в чертогах которой я пребывала всё время после своей смерти.  Эта Чёрная Королева, что происходит их рода могущественного Вселенского Зла, которое имеет разные цвета и оттенки. Каждая королева Зла правит в своём времени и своём мире, но прародителем их является Великий и единственный во всех временах и пространствах, король Зла, что возник из Солнечных пятен.
Я была гостьей у Чёрной Королевы Зла, что живет между мирами и наблюдает за всем, что происходит во всех мирах, что связаны с изначальным миром. (И за нашим миром она также  сейчас наблюдает своими зелёными глазами).
Она рассказала мне многое, о прошлом и о будущем, о далеких мирах, обо всем, что есть во Вселенной. Но главное она показала мне истинную красоту Зла, а также истинных носителей этой красоты. Бриллиант сделала пару глотков теплого ещё чая, намереваясь продолжить свой рассказ.

Встречу подруг детства прервал стук в дверь.
- Войдите! – произнесла хозяйка комнат.
После чего в гостиную вошел слуга, сказавший, что Его Высочество желает видеть леди.
- Хорошо, я немедленно явлюсь к Его Высочеству, - ответила на слова слуги Бриллиант, а затем обратилась к своей гостье. – Я очень рада встрече с тобой, Аквамарин, но сейчас я вынуждена тебя ненадолго оставить. Надеюсь, ты не обидишься. Девушка покинула комнаты, проследовав вслед за слугой в тронный зал.

= = > > Тронный зал.